В начале 90-х я жил в Колпине — не самом плохом рабочем пригороде Санкт-Петербурга, в обычном районе и уж точно не в самом отстойном доме — сравнительно новой высотке на окраине.
Однажды, возвращаясь из школы домой, я вошёл в подъезд и остановился. Стояла зима, наружная дверь от постоянного вандализма болталась на петлях — её уже отчаялись чинить, исправные лампочки давно скрутили предприимчивые соседи, а сгоревшие лампочки были разбиты неуёмными малолетними долбоёбами. Было мрачно и холодно.
Остановился я неспроста — глазам было необходимо время чтобы привыкнуть к темноте, ведь я не хотел поскользнуться на самом настоящем говне и упасть после этого в лужу захожей урины. Дело в том, что в соседнем доме располагался алкогольный магазин и уставшие после работы представители пролетариата, набив морду представителям творческой интеллигенции, дружно и обильно облегчались в ближайшем укрытии — закоулках моего подъезда.
Когда каждый день перед тем как попасть домой скачешь по усеянному экскрементами полу, то, даже человека, родившегося в безысходном чистилище Подмосковья и выросшего в цыганском Кишинёве и рагульном Херсоне, рано или поздно начинают одолевать мысли, что в картине мира что-то серьёзно не так.
Благодаря телевизору, я совершенно точно знал кто именно виноват в сложившейся непростой ситуации! Привычно обвинив во всём власть и лично Ельцина, на цыпочках, тщательно обходя кучи говна, я подошёл к лифту и нажал на кнопку вызова. Когда лифт приполз и призывно распахнул створки дверей, моему взору предстали уже ставшие родными опалённые кнопки и свежая кучка собачьего кала в углу кабинки. И вот тут мой юный, неокрепший ум забуксовал — воображение так и не смогло нарисовать убедительную картину как лично Борис Николаевич Ельцин сначала лихо испражняется на пол кабинки лифта, а потом с гоготом размазывает говно по стенам.
Возможно ли, что неработающая инфраструктура, мусор на улицах, грязь и вонь, криво слепленные вещи, ненависть и отвращение, вся эта общая неустроенность бытия создаются вовсе не мифической властью, а вполне осязаемой ежедневной работой умов, рук и жоп таких же обычных людей как я — моих друзей, моих соседей, моих одноклассников? Неужели?!